Шел декабрь 1923 года. Кадыр вернулся в Понежукай со Второго съезда Советов Адыгейской автономной области. Не заходя во двор, Кадыр прошел в большой дом и уединился в своей комнате. Он снова и снова думал о том, что съезд поручил облисполкому Адыгейской автономной области ходатайствовать перед Москвой о возвращении его двоюродного брата Айтека Намитока на родину. Думая об Айтеке, он не находил себе места, душа была неспокойна. Что сказать своему дяде Алию, отцу Айтека? Почему Айтек, оказавшись волею судьбы в водовороте политических событий, сейчас на чужбине, во Франции, вдали от родины, без близких и родных? Сможет ли вернуться домой, обнять родных и снова вдохнуть дым родного очага?

Кадыр впервые в жизни оказался в Москве. Он приехал к сыну-студенту, который по направлению от Адыгейской автономной области получал высшее образование в столице. Кадыр часто бывал в городах на юге России — и в Краснодаре, и в Ростове-на-Дону, и в Нальчике. Но Москва превзошла все его ожидания, поразив своими масштабами, советским имперским величием, мощью и никогда не виданными прежде суетой и спешкой. Сегодня с сыном Кадыр гулял в окрестностях Кремля. Сын специально привел его к Большому и Малому Черкасским переулкам, а потом они прошли до Мерзляковского переулка, ранее называвшегося Мамстрюков переулок в честь Дмитрия (Каншао) Мамстрюковича Черкасского, видного воеводы и боярина первой половины XVII в.

Сегодня дом Кадыра был наполнен заливистым смехом, шумом от игр и топота детских ножек: все до одного племянники Кадыра съехались к нане на выходные. Мама Кадыра, царственная гуаще, с раннего утра готовила внукам завтрак. И хотя она уже давно отдала бразды правления на кухне старшей невестке, отказать себе в том, чтобы побаловать малышей, не могла. Кадыр любил украдкой наблюдать за матерью на кухне: вот из-под ее теплых родных рук выходит мягкое тесто для щаляме, а вот она красиво укладывает ломтики адыгейского сыра на тарелки…

Этим осенним утром Кадыр встал раньше обычного. Он по-хозяйски обошел свою усадьбу: двор был в идеальном состоянии; свежевыбеленный «большой дом» распахнул свои двери в ожидании гостей; в кухне, находившейся поодаль, уже суетились женщины… Сегодня в дом Кадыра привезут невесту самому старшему сыну, и весь аул, родственники и соседи, особенно аульские ребятишки, будут встречать свадебный кортеж — всадников и фаэтон с невестой в центре этой процессии. Мог ли подумать Кадыр, что не пройдет и 100 лет, как практически исчезнет обычай свадебного скрывания жениха, жених и невеста будут сидеть на свадьбе вместе среди гостей за отдельным столом, и в знак особой торжественности события в небо будут выпускать белых голубей?

Сегодня в доме Кадыра было непривычно тихо. Дети разъехались на учебу, и Кадыр с супругой остались одни. Кадыр любил эти тихие уютные семейные вечера: он смотрел на огонь в печи, в доме было тепло, жена суетилась, готовя ужин. Кадыр с женой прожили сложную жизнь — пережили и революцию, и гражданскую войну, и голод. Поднимали детей, играли свадьбы сыновьям, досматривали своих старших. Но за всю жизнь они никогда не называли друг друга по имени. Так велел обычай: и когда-то в Черкесии, и теперь уже в Адыгее супруги не называли друг друга по имени…

Сегодня в доме Кадыра царило оживление, с сыновьями он спешил на главную площадь: в ауле люди собирались встречать хаджи, возвращавшихся домой после долгого, почти полугодового путешествия. Паломничество в Мекку и Медину — хадж — было обязанностью мусульманина, и каждый год из родного аула в святые земли ислама отправлялись десятки хаджи. Их возвращения ждали с нетерпением, еще бы — теперь в кунацких долго не будут затихать рассказы о дальних странах и городах, неведомых морях, впервые услышанных языках и удивительных встречах…

Летним утром старый Кадыр сидел на лавочке возле своего дома. Сегодня он провожал сына и четырех внуков в Джамбечи навестить бабушку (нану) детей по матери. Дети в предвкушении путешествия и встречи с наной уже радостно взобрались на подводу. Кадыр знал, что его сын, Юсуф, высадит детей у дома своей тещи, но сам в дом не зайдет. Никто из женатых мужчин в Черкесии с запада на восток никогда не встречался со своими тещами и не разговаривал с ними. Так делали дед Кадыра, его отец и он сам. Так гласил обычай. Когда Кадыр приезжал в Екатеринодар по делам, он встречался с кунаками и любил рассказывать о черкесских обычаях. Обычай избегания между зятем и тещей вызывал неизменный восторг. Один из кунаков Кадыра как-то пошутил: «Знаешь, Кадыр, я хотел бы родиться черкесом только ради этого обычая!»

Сегодня пятница, и, как обычно, после полуденной молитвы в мечети старый Кадыр ждал в своей кунацкой гостей. Так было принято — раз в неделю аульские старики собирались в доме Кадыра. Иногда Кадыр, человек образованный, читал им вслух книги. Сегодня пришла очередь «Героя нашего времени» М.Ю.Лермонтова, особо любимого и уважаемого старшими. Кадыр дошел до строк: «Вечером Григорий Александрович вооружился и выехал из крепости: как они сладили это дело, не знаю, — только ночью они оба возвратились, и часовой видел, что поперек седла Азамата лежала женщина, у которой руки и ноги были связаны, а голова закутана чадрой». На этих словах старики, переглянувшись, усмехнулись. Каждый из них хотя бы раз в жизни участвовал в умыкании невесты для друга, а некоторые именно таким образом — через похищение суженой — создали свои семьи…

«Я слушаю Стамбул, закрыв глаза», — написал поэт. Кем бы вы ни были, как только вы впервые окажетесь в Стамбуле, этот город навсегда возьмет вас в плен: своими ароматами (моря, рыбы, жареных каштанов, булочек с кунжутом, вареной кукурузы, кофе, специй, гранатов и Бог знает еще чего), звуками (азана, текущего над городом, чаек, уличных зазывал, вавилонского многоязычия) и буйством цвета (ярких хиджабов, умело задрапированных молодыми турчанками, ковров и подушек, горящих всеми оттенками красного и того удивительного цвета, который мы называем бирюзовым, а турки — таинственным словом французского происхождения «туркуаз»).

История косметики — это вечная тема. Египтянки с древних берегов Нила с подведенными глазами, римлянки с нарумяненными щечками — начиная с эпохи великих цивилизаций косметика и парфюмерия сопровождает человека всю жизнь. Покупая очередную баночку в дорогом косметическом магазине, мы покупаем не только конкретное средство, мы покупаем представление об идеальной жизни, мы подтверждаем свой статус, приобщаясь к миру людей, которым доступны косметологические и парфюмерные изыски. Покупая дорогую косметику и парфюм, мы покупаем часть мечты.